(мовою оригіналу) ...А потом мы поехали в Закарпатье чтобы увидеть как живут ромы там. Нас приняли как дорогих гостей и приглашали приезжать еще.

Чтобы понять, чем и как живут ромы в Киеве, мы отправились в их табор. Впоследствии возвращались туда не один раз. Для того чтобы поговорить с людьми, которые уже стали друзьями, поиграть с детьми, принести какие-то наиболее необходимые вещи. А потом мы поехали в Закарпатье чтобы увидеть как живут ромы там. Нас приняли как дорогих гостей и приглашали приезжать еще.

Ромский табор расположен на заброшенной советской свалке металлолома. Его жители зарабатывают тем, что выкапывают и сдают металл. Килограмм металла стоит 1 грн 30 коппек, килограмм меди – 37 грн. В день можно выкопать до ста килограмм. Раз в неделю приезжает машина и забирает собранный металлолом. Мы пришли как раз в «приемный день»: ромы сносят ко входу в табор все, что удалось добыть за неделю: старые кабеля, куски железа.

Металл копают прямо возле так называемых палаток – строений из дерева и других подручных средств, укрытых пленкой сверху. В таком «доме» размером два на четыре метра умещается только кровать, все вещи складываются на полу. Здесь нет электричества и воды. В нескольких километрах от табора расположен цементный завод. Там ромам разрешают брать воду и мыться.

Хотя все ромы в таборе - выходцы из Закарпатья, одни называют себя украинцами, другие – мадьярами, третьи – цыганами. Также разнятся и языки, на которых они разговаривают. Многие дети не знают ни украинского, ни русского, так как взрослые обычно не общаются на них между собой.

Раньше в таборе было много детей. Мы несколько раз приходили в табор специально для того, чтобы устроить “праздник” для них: поиграть с ними, принести им сладости, потанцевать. Но сейчас детей осталось совсем мало, почти все вернулись домой в Закарпатье, ведь начался учебный год.

Иосиф, молодой человек 26 лет, уже не первый раз приезжает в Киев на заработки:

- Прошлым летом работал тут строителем. У меня в Киеве друзья. Они звонят мне, если есть какая-то работа.

Он, как и многие другие ромы в таборе, приехал из села Русские Комаровцы, которое находится неподалеку от Ужгорода. Иосиф говорит, что работа в Киеве позволила ему сделать ремонт в доме своей новой жены.

- Когда я на ней женился, дом ее семьи стоял пустой и заброшенный. В прошлом году приехал в Киев на заработки, а потом сделал в доме ремонт. Здесь можно хоть немного заработать. Хотя бывают и такие дни, когда совсем ничего не выкапываем. По-разному бывает.

Подходит Лена – жена Йосипа. Она с другими женщинами из табора ходила в ближайший магазин – купить немного еды. Лена на шестом месяце беременности, но киевские доктора отказываются принимать ее и делать УЗИ, из-за отсутствия прописки в столице.

В метрах пятнадцати от нас мужчина играет на гитаре, вокруг него собрались слушатели. Поют здесь в основном религиозные песни. С гитарой Борис, он тоже из Русских Комаровцев. Приехал, чтобы заработать немного денег для семьи. Говорит, что скоро уже будет ехать назад, в Закарпатье, приглашает нас в гости.

- У нас там есть своя церковь, приезжайте. К Борису присоединяются и другие ромы:

- Приезжайте!

Мы решили не отказываться от приглашения. Через несколько недель мы уже выходим из маршрутки возле села Среднее между Мукачево и Ужгородом. Нам навстречу спешит Эдуард - темноволосый, смуглый мужчина. Он радостно улыбается и пожимает нам руки.

Эдуард - пастор местной баптисткой церкви. Мы не предупреждали его о том, что приедем, не были знакомы с ним раньше. Телефон Эдуарда дал нам его свекор, которого мы встретили в киевском ромском таборе. Эдуард тоже ром. Мы позвонили ему только полчаса назад с просьбой отвезти нас в табор в селе Русские Комаровцы.

– Что хотите увидеть? - спрашивает нас Эдуард.

Отвечаем, что знакомы с ромами, которые приезжали в Киев на заработки, и теперь хотим их навестить.

Русские Комаровцы - большое село. Нам нужно на улицу Партизанскую. Это последняя улица села, за ней село кончается. Выходим из машины. По асфальту мальчишки гоняют футбольный мяч.

- Это их любимое занятие. Наша молодежная команда первое место взяла на Закарпатье, - говорит Эдуард.

Заходим во двор. Из дома выбегают дети разного возраста. Выходят и взрослые. Женщины держат на руках самых маленьких.

- Женя, - представляется мужчина лет пятидесяти. У него пятеро детей и пятнадцать внуков. Живут все вместе.

За домом виднеется недостроенное здание. Эдуард объясняет, что это дом молитвы.

- Мы уже сейчас там собираться можем. А раньше приходилось у Жени дома собрания устраивать. Но все в его дом не помещаются - бывает, по пятьдесят людей приходит на служение. Зимой, конечно больше, потому что летом многие на заработках.

- Здесь работы вообще нет, - подхватывает Женя, - поэтому наши в Киев и ездят.

– Может, вы кофе хотите? - переводит Женя на русский слова своей жены Лизы. Между собой комаровские ромы говорят "на мадярском". Украинский и русский понимают не все. В селе две школы: одна с венгерским языком обучения, другая — с украинским.

- Цыган никто не хочет учить, стараемся построить свою школу при церкви. Приглашаем учительницу, чтобы занималась с нашими детьми. Стараемся после обеда это делать, чтобы не мешать сельской школе, чтобы они не сказали, что мы не пускаем детей в школу. Ну а от того, что они туда ходят, какая польза? У всех знания нулевые.

- Почему? - спрашиваем.

- Я могу о себе рассказать. Сижу за последней партой, меня никогда не спрашивают. Отсидел урок и пошел себе. А когда мы приглашаем учительницу - она учит.

Мы не хотим, что бы наши дети остались безграмотными. Это тяжело, если не умеешь читать-писать. Мне уже 42 года, я себя заставляю учиться. Трудно, память не та уже, - продолжает Женя.

Лиза приносит дымящийся и очень вкусный кофе.

– Комаровский кофе, - смеется Женя, - очень крепкий. Мне его на два дня хватает.

В Комаровцах около ста ромских домов. В одном доме обычно живут два-три поколения. Отправляемся в гости к Борису, с которым пару недель назад мы виделись в Киеве. Он недавно вернулся домой.

Борис живет вместе с женой и детьми. У старшего – Томми, лет восемнадцати - уже есть свой ребенок, двухмесячная дочка. Она родилась в Киеве. Сразу после ее рождения Томми с женой приехали домой. Так, говорят, спокойнее.

С порога мы сразу попадаем на кухню. В глубине видно небольшой столик, в углу – баллон с газом. Пол покрыт кусками линолеума. Налево - комната с большим диваном, который занимает почти все пространство. На нем ровненько выстроены мягкие игрушки, на стене висит несколько фотографий. Вторая комната отгорожена всего лишь занавеской, повешенной в небольшой арке. Таким образом отделено жизненное пространство старшего и младшего поколений.

- А зимой как, не мерзнете? - интересуемся у хозяев.

- У нас буржуйка есть. Ею и греемся.

Возвращаемся в село Среднее. Здесь находится еще один табор. Для того, чтобы добраться до него -, нужно проехать все село, а потом еще около пяти километров по лесу. Затем знак: "Среднее. Микрорайон Ивановка". Вот здесь и живут ромы.

Микрорайон насчитывает около тысячи жителей и три церкви. Эдуард - пастырь одной из них.

- А как вы стали пастырем?

- После того, как я в Киеве служил, вернулся сюда, домой. Взял с собой нескольких друзей, и мы опять в Киев поехали. Возле вокзала там были. Такое делали, что теперь даже стыдно говорить. Деньги забирали, могли часы забрать, если понравятся. Когда появлялись деньги - выпивал много. Тогда стали к нам приходить из Мукачево проповедники, рассказывать. Но я их не любил, смеялся с них, даже плохими словами называл. Вот раз после того, как пил несколько дней, у меня сердце схватило. Забрали в реанимацию. Там ко мне приходили эти люди, которые проповедовали. И я сказал, что если Бог есть, и он меня спасет, то я буду ему всю жизнь служить. Вот так.

...Едем назад в Мукачево. На въезде в город машину Эдуарда останавливает милиция. Он поспешно достает необходимые документы. Видно, что такое происходит достаточно часто. Милиционер даже не пытается скрыть свое пренебрежительное отношение, с подозрением оглядывает машину и документы.

– Пройдемте со мной – обращается к Эдуарду.

Возвращается через несколько минут.- Превысил скорость на 10 километров. Здесь знак только недавно поставили.

После паузы резко добавляет:

- Если я ром, что, теперь можно на меня кричать и матом ругаться?

Фото: Валентина Чабанова
Валентина Чабанова
http://society.lb.ua/life/2013/09/19/227318_zhivut_romi_kieve_zakarpate.html

admin