В украинской политике, известной отсутствием системности, принято отмечать культурные различия разных регионов страны и даже использовать фразу "две Украины" (или, в зависимости от автора, три, четыре или даже восемь Украин!)

Недавний анализ профессора Ратгерского университета   Александра Мотыля, постоянного комментатора   событий Украины, задает наводящий вопрос о перспективах децентрализации в Украине ("Возможна ли децентрализация Украины?"), вопрос, не получивший достаточно внимания для начала дискуссии об управлении украинским многообразием.

Джеймс Джордж Джатрас, заместитель директора Американского института в Украине:

Отбросив в сторону повторяющиеся и неуместные высказывания Мотыля в адрес Президента Януковича, которого он неоднократно называл украинским "султаном", стоит обратить внимание на его критику нынешней администрации Партии Регионов, осуждающую отказ от амбиций по децентрализации власти в пользу большей централизации. И это не удивительно: любая региональная политическая сила в оппозиции ратует за децентрализацию, пока не придет к власти и не осознает преимущества унитарного государства:

"К сожалению, регионалы не единственные, кто предпочитает централизацию. Каждый Президент Украины – включая Леонида Кравчука, Леонида Кучму и Виктора Ющенко – концентрировал власть в своих руках. Но стоить помнить: централизация не является чисто Украинской идеей. Когда государства остаются наедине со своими проблемами, многие склонны к этой тенденции".

Парадоксально, но он предполагает, что именно централизация власти в такой разрозненной стране как Украина является залогом некомпетентного и коррумпированного государства, и это свойственно не только Партии Регионов. Мотыль выдвигает некоторые аргументы в пользу децентрализации, большинство из которых направлены не на искоренение коррупции, а на сужение её границ, что на региональном уровне означало бы следующее: "местные взяточники" не могут воровать по-крупному; возможно, коррупционеры "местного разлива" будут немного более участливы в делах своих избирателей, которые знают, где они живут, и даже возможно когда-то пропустили по кружке пива с ними; "малоэффективная и недостаточно профинансированная местная милиция" не так эффективна, как национальные силовые органы; взяточники могут даже захотеть обустроить города, в которых сами живут; и если власть децентрализуется, Киев не будут винить всегда и во всем. Несмотря на то, что в его аргументах есть доля здравого смысла, они все же немного наивны, с чем Мотыль и сам соглашается: центр навряд ли даже будет рассматривать какую-либо форму децентрализации, пока не возникнет кризисной ситуации.

В то время как Мотыль напрямую затрагивает болезненную тему сепаратизма, он уклоняется от не менее болезненных тем федерализации и языка. Касательно сепаратизма, он корректно отмечает, что перспективы отделения востока – в частности Крыма – в большинстве случаев преувеличены. Во-первых, он заключает (возможно, несправедливо) что: "ни один более или менее разумный регион России никогда добровольно не присоединит Крым, кипящий от злости и обреченный на экономическую отсталость". Во-вторых, восточному сепаратизму определенно некуда двигаться из-за предводительства самой Партии Регионов, которая съест с потрохами любого, кто посмеет присоединиться к Москве.

Возможно, такая заинтересованность Мотыля темой сепаратизма объясняется тем, что ему есть что сказать на счет западной Украины, при этом полностью избегая упоминания ВО "Свободы". Вместе с достаточно однобоким утверждением, что западному региону должна быть дана привилегия определять, что означает быть украинцем, он предполагает:

"Западные украинцы, несмотря на постоянные заявления о своих региональных интересах, вероятней всего никогда не отделятся от любого политического устройства, которое несет в себе хотя бы толику их представления об Украине. Но стоит режиму Януковича начать трансформировать Украину в маленькую антиукраинскую Россию, на западе Украины сепаратистские движения определенно наберут максимальные обороты".

Что касается федерализма – слова, которое странным образом не упоминается в анализе Мотыля – то это вопрос механизма для будущей децентрализации власти в Украине, который должен хоть как-то быть затронут в обсуждении ("Соединенные Штаты" Украины: за и против, Голос Америки, 2012) не только востоком (Мы должны построить федеральную систему в Украине. Другой альтернативы нет, 2010), но и западом тоже. Тяжело поверить, что в 2002 году – относительно недавно – в KyivPost была опубликована статья львовского автора в поддержку украинского федерализма (“Ukraine should consider federalism,” 23 Май, 2002)    

"В мире есть лишь около 20 федеративных государств. Но они приносят 80% валового мирового производства. Может быть, Украина сможет однажды вступить в этот уважаемый клуб. Особенно, если мы представляем себе федерализм как нечто большее, чем примитивный сепаратизм или создание еще большего количества административных структур, которые заменят Киевскую бюрократию столь же абсурдной   сегодняшней западноукраинской бюрократией. Скорее она должна предусматривать делегирование полномочий на местный и региональный уровень, представить истинное самоуправление и реальное разделение полномочий между ветвями власти".

Складывается впечатление, что федерализм, по большому счету, был выгоден как обвинение восточных регионов в их намерении отделиться, например: "Наша Украина обвинила Партию регионов в насаждении федерализма"

Ну и в заключение, Мотыль упускает (и возможно намеренно) вопрос о языке в Украине, который так или иначе мелькает во всех дискуссиях об украинской разрозненности (львовский автор в статье 2002 года отрицает не только   лингвистическую "руссификацию", но и "суржикизации"). В определенный момент должно быть пересмотрено самое очевидное противоречие, запечатленное в статье 10 Конституции Украины, которая гласит, что русский язык является языком "национального меньшинства". Если и когда Украина решит основательно подойти к вопросу о децентрализации или даже федерализации – факт украинского билингвизма должен будет получить более реальное законодательное обоснование, которое будет способствовать единению, а не разобщению страны. Одной из форм воплощения этого в жизнь может стать "Национальное согласие", которое определит роли украинского и русского как официальных языков страны вместе с реальными языками меньшинств, как татарский и румынский, таким образом, извлекая максимальную выгоду по примеру других многоязычных стран.

Джеймс Джордж, http://ubr.ua/      

admin