У вічність відійшов один із патріархів УжНУ — Віктор Аріповський.


Коли від нас іде близька людина, це завжди дуже боляче і сумно. Коли йде світла людина, то лишає по собі світлу печаль. За такими людьми небагато плачуть — про таких людей багато говорять.

Їх весь час згадують, забуваючись і вживаючи слова в теперішньому часі. Немов та людина щойно була тут, тільки-но жартувала. Напевно, так воно і є: хоча фізично людина покидає нас, всюди залишається її незрима світла печать.

Проходять роки, а таку людину згадуєш так, немов тільки-що була з нами. До її світлої пам’яті звертаєшся, коли стає важко, коли стоїш перед непростим вибором — і… знаходиш розраду. Це складно пояснити, але це відчуває кожен, кому в житті пощастило на зустріч із такою людиною. І не важливо, ким ви їй доводилися: родичем, колегою чи просто знайомим.

18 червня пішов від нас Віктор Іванович Аріповський. Це був один із патріархів Ужгородського університету, потужний літератор, енциклопедист, глибокий знавець слова, педагог із великої літери. Крім усіх професійних досягнень, Віктор Іванович був простою, світлою, доброю, відкритою, позитивною людиною з дивовижною силою духу. Біля нього кожен мінявся, намагався стати трошечки кращим.

Мені доля виділила лише один рік знайомства з Віктором Івановичем…

********

Я очень нуждалась в помощи. И помочь мне мог только человек, который… А вот тут и начиналось самое сложное. Человек этот должен был совмещать очень многое. Во-первых, хорошо знать русский язык, во-вторых, жить на Закарпатье и в тонкостях понимать и чувствовать нашу речь, в-третьих, быть хорошим литератором, в-четвертых… в-пятых…

Я знала одного такого человека. Преподавателя университета. Но он у меня ничего не вел. И мы с ним не были знакомы. Да и в университете я уже не учусь. Набралась наглости. Звоню. В трубке веселый молодой голос:

— Слушаю!
Ой-ой, кажется, оторвала от какого-то очень увлекательного занятия. Страшно, но ретироваться поздно:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Вам удобно разговаривать?
— Конечно-конечно, слушаю вас.
— Я вас не отвлекаю?..
— Да нет же, внимательно слушаю.
— Вы знаете… Вам должны были обо мне сказать…
— Да говорите, не бойтесь (кажется, там улыбаются).
— Мне нужна помощь… с переводом…
— Да-да, слушаю.
— Я перевожу одну книгу с украинского на русский, ну, не совсем с украинского, там много закарпатских слов и авторских…
— Я в курсе. Я вас слушаю.
— Вы можете мне помочь?
— Попробую.
— А когда?
— Когда вам удобно?
— Ну, не знаю, можно сейчас?
— Можно.
— А где?
— Можете подойти ко мне домой?
— Могу конечно. Прямо сейчас можно?
— Ну да. Жду.
Фу! Так просто? А я-то волновалась!

Его квартира на старинной улочке в самом центре города. В старинном особняке, построенном то ли венграми, то ли чехами. Большая просторная комната с высокими потолками. У стены стеллажи с книгами. Много книг. Так, наверное, и должна выглядеть квартира преподавателя русской словесности.

Меня встретили очень приветливо, словно это не мне нужна помощь, а я пришла помогать. Куда-то сразу улетучилось и мое волнение, и мой студенческий страх перед рангом преподавателя. Виктор Иванович предложил мне присесть. Он обращался с той же милой задорной улыбкой, которую я помнила со студенческих коридоров. В его присутствии почему-то было очень легко говорить. Я зачитывала ему целые отрывки из текста сначала по-украински, затем по-русски. Безошибочным чутьем он сразу же на слух улавливал мои языковые погрешности. И тут же из памяти выуживал правильные формы либо целые фразы. Складывалось ощущение, что для него совсем не составляло труда их отыскать, словно они сами к нему льнули.

Мы коснулись одного очень непростого вопроса. Я хотела, было, его обойти, но Виктор Иванович с какой-то военной прямотой сам об этом заговорил. Дело в том, что в книге был изображен очень плохой человек — бывший фронтовик. В том, как щедро сдобрил автор этого героя неприглядными мазками, угадывалась какая-то личная обида или даже больше — ненависть. К чему? Бог весть, да и неважно это. Главное было то, как откликнется это в сердце преподавателя, тоже бывшего фронтовика. Люди, обычно, очень болезненно воспринимают то, что вразрез расходится с их мыслями, способом жизни, главными установками. А гротескное изображение того, за что были готовы отдать жизнь, и вовсе может глубоко ранить!..

Однако же, к моему удивлению, Виктор Иванович очень спокойно затронул эту тему. Он говорил словно о чем-то обыденном, совсем не больном:

— Я допускаю, что и такое могло быть. Это ведь война! Но если оно и было, то это частности, но никак не общее, каким выводится в книге. Но, может быть, у автора есть какие-то личные обиды. Может, кто-то из его близких пострадал от подобных людей. И я его понимаю. Плохое ведь запоминается надолго. Как и хорошее, — добавил он со своей светлой улыбкой.

— Когда я приехал сюда на работу, какие только взгляды не будоражили умы людей! Одни были русофилами, вторые — украинцы, третьи считали закарпатцев венграми, четвертые — русины… Я слушал первых — я их понимал. Вторых — тоже их правда. Третьих — тоже понимаю. Четвертых — тоже правы. Они все правы! Правда-то у каждого своя, но правда!..

Виктор Иванович много рассказывал, а я слушала, слушала, и в голове отпечатывалась фраза «Я их понимаю». Великая фраза, которую утверждал в своем романе упомянутый автор. Фраза, которую не утверждал ни в каком романе мой преподаватель, но который жил по ней. Фраза, непонимание и неприятие которой и сеет все распри и беды на земле…

— …Так что я его понимаю, — закончил Виктор Иванович с улыбкой.

Мы долго общались — уже даже стемнело и пришлось зажечь светильник. Я зачитывала ему фразы по-украински, затем мой перевод на русский. Виктор Иванович каждый раз слушал с таким неподдельным интересом, что его искреннее «Ну-ка, ну-ка, зачитайте, что у вас получилось…» переносило меня снова в студенческие годы, окунало в ту сладкую атмосферу творчества, когда каждое твое мало-мальское достижение мудро поддерживается доброжелательным педагогом…

Виктор Иванович провел меня до двери, попрощался все с той же светлой улыбкой. И я ушла в холодный зимний вечер, унося в душе маленького улыбающегося светлячка.

Да, небольшая деталь: моему мудрому преподавателю шел девяностый год…

********

Сьогодні про Віктора Івановича згадують усі, кому пощастило його знати. Пригадують зустрічі, розмови, його мудрі поради — і нікому не хочеться з ним прощатися. Він — своєрідний маячок у цьому непростому світі. Світить, аби вказати напрямок на порядність, простоту, щирість, любов, співчуття, добро, справедливість. Це міцний твердий орієнтир, що підтримує нас, аби не збитися. Там, де світить його світло, немає темряви.

Олеся Маркович